Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Ну, не понимаю я! Прости ,Виктор, но как можно такой образ применять в миниатюре! или есть продолжение? Есенин сразу вспомнился, это его интонация.И у него есть подобная миниатюра:
"Там, где капустные грядки
красной водой поливает восход,
кленёночек маленький матки
зелёное вымя сосёт."
Но ведь у Есенина образ цельный, не рассыпается, не исчезает во млечном пути. Кому шею кутает чёрный лес? Себе или автору? Скорее всего автору, ибо ему так хочется исчезнуть в звёздном пламени млечного пути.А это можно сделать только обмотав шею шарфом снежной дороги.Короче ,вывод следующий :жизнь такова, что впору удавиться. Но к чему тогда убогая котомка? Вопросы, вопросы...А может, цель автора не формулировать мысль, прессуя слова, а дать читателю возможность погадать- что же, мол, я хотел сказать? Комментарий автора: Возможно. Иногда не понимаешь, но чувствуешь. А иногда понимаешь, однако, не чувствуешь. А бывает, и не чувствуешь, и не понимаешь. Видно, это такой случай. Не совпадение…
Не расстраивайся, Иван.
Поэзия : 1) "Красавица и Чудовище" 2002г. - Сергей Дегтярь Это первое признание в любви по поводу праздника 8 марта Ирине Григорьевой. Я её не знал, но влюбился в её образ. Я считал себя самым серым человеком, не стоящим даже мечтать о прекрасной красивой девушке, но, я постепенно набирался смелости. Будучи очень закомплексованным человеком, я считал, что не стою никакого внимания с её стороны. Кто я такой? Я считал себя ничего не значащим в жизни. Если у пятидесятников было серьёзное благоговейное отношение к вере в Бога, то у харизматов, к которым я примкнул, было лишь высокомерие и гордость в связи с занимаемым положением в Боге, так что они даже, казалось, кичились и выставлялись перед людьми показыванием своего высокомерия. Я чувствовал себя среди них, как изгой, как недоделанный. Они, казалось все были святыми в отличие от меня. Я же всегда был в трепете перед святым Богом и мне было чуждо видеть в церкви крутых без комплексов греховности людей. Ирина Григорьева хотя и была харизматичной, но скромность её была всем очевидна. Она не была похожа на других. Но, видимо, я ошибался и закрывал на это глаза. Я боялся подойти к красивой и умной девушке, поэтому я общался с ней только на бумаге. Так родилось моё первое признание в любви Ирине. Я надеялся, что обращу её внимание на себя, но, как показала в дальнейшем жизнь - я напрасно строил несбыточные надежды. Это была моя платоническая любовь.
